Невесело жилось первым людям. Во всем мире царила вечная ночь, и лишь тусклый, мерцающий свет звезд немного рассеивал темноту. Солнца и луны еще не было, а без них на полях не зеленели посевы, а в садах не цвели деревья. Тогда, чтобы осветить землю, Один и его братья добыли в Муспельхейме огонь и сделали из него луну и солнце, самое лучшее и самое красивое из всего, что им когда-нибудь удавалось создать. Боги были очень
довольны плодами своего труда, но никак не могли придумать, кто же будет возить солнце и луну по небу. В это самое время жил на земле человек, по имени Мундильфери, и были у него дочь и сын необыкновенной красоты. Мундильфери так ими гордился, что, прослышав о замечательных творениях богов, назвал свою дочь Суль, что означает солнце, а сына - Мани, то есть луна.
"Пусть все знают, что сами боги не могут создать ничего более
прекрасного, чем мои дети", - думал он в своем высокомерии. Но, однако, вскоре ему и этого показалось мало. Узнав, что в одном из селений неподалеку живет юноша, лицо которого так красиво, что сияет, как самая яркая звезда, за что его и прозвали Глен, что есть "блеск", Мундильфери решил женить его на своей дочери, чтобы дети Глена и Суль были еще
красивее отца с матерью и все остальные люди на земле им поклонялись.
Замысел гордеца стал известен богам, и вот в тот самый день, когда он собирался выдать дочь замуж, перед ним неожиданно появился Один.
- Ты очень горд, Мундильфери, - сказал он, - так горд, что хочешь сравниться с богами. Ты хочешь, чтобы люди поклонялись не нам, а твоим детям и детям твоих детей и служили им. За это мы решили наказать тебя, и отныне Суль и Мани будут служить людям, возя по небу луну и солнце, именами которых они названы. Тогда все увидят, может ли их красота затмить красоту того, что создано руками богов.
Пораженный ужасом и горем, Мундильфери не мог вымолвить ни слова. Один же взял Суль и Мани и поднялся с ними на небо. Там боги посадили Суль в запряженную парой белых коней колесницу, на переднем сиденье которой было укреплено солнце, и приказали ей весь день ездить по небу, останавливаясь только на ночь. Чтобы солнце не сожгло девушку, братья-боги закрыли ее большим круглым щитом, а чтобы коням не было жарко, они повесили им на грудь кузнечные мехи, из которых все время дует холодный ветер. Мани тоже дали колесницу, на которой он должен был возить по ночам луну. С тех пор брат и сестра верно служат людям, освещая землю: она -
днем, а он - ночью. На полях весело зеленеют хлеба, в садах наливаются соком плоды, и никто уже не помнит того времени, когда в мире господствовал мрак и всего этого не было.

С того дня, когда на небе впервые зажглось солнце, жизнь на земле стала веселее и радостнее. Все люди мирно трудились на своих полях, все были довольны, никто не хотел стать знатнее и богаче другого. В те времена боги часто покидали Асгард и странствовали по свету. Они научили людей копать землю и добывать из нее руду, а также сделали для них первую наковальню, первый молот и первые клещи, с помощью которых были потом изготовлены все остальные орудия и инструменты. Тогда не было ни войн, ни грабежей, ни воровства, ни клятвопреступлений. В горах добывалось много золота, но его не копили, а делали из него посуду и домашнюю утварь - вот почему этот век и называется "золотым".
Как-то раз, роясь в земле в поисках железной руды, Один, Вили Ве нашли в ней червей, которые завелись в мясе Имира. Глядя на эти неуклюжие существа, боги невольно задумались.
- Что нам с ними делать, братья? - произнес наконец Ве. - Мы уже населили весь мир, и эти черви никому не нужны. Может быть, их надо просто уничтожить?
- Ты ошибаешься, - возразил Один. - Мы населили только поверхность земли, но забыли про ее недра. Давайте лучше сделаем из них маленьких человечков-гномов или черных эльфов и дадим им во владение подземное царство, которое будет называться Свартальфахейм, то есть Страна черных эльфов.
- А если им надоест там жить и они захотят подняться наверх, к солнцу? - спросил Вили.
- Не бойся, брат, - ответил Один. - Я сделаю так, чтобы солнечные лучи превращали их в камень. Тогда им придется всегда жить только под землей.
- Я согласен с тобой, - сказал Ве. - Но мы забыли не только про недра - мы забыли про воздух. Давайте превратим одних из этих червей в черных эльфов, или гномов, как сказал Один, а других - в светлых эльфов и поселим их в воздухе между землей и Асгардом, в Льесальфахейме, или в Стране Светлых эльфов.
Остальные боги согласились с ним. Так появились в мире эльфы и гномы и две новые страны: Свартальфахейм и Льесальфахейм.
Черные эльфы, которых обычно называют гномами, вскоре стали искуснейшими мастерами. Никто лучше их не умел обрабатывать драгоценные камни и металлы, и, как вы еще узнаете впоследствии, сами боги нередко обращались к ним за помощью.
В то время, как их собратья работали в недрах земли, светлые эльфы трудились на ее поверхности. Они научились выращивать самые красивые и ароматные цветы и с тех пор каждый год покрывают ими землю, чтобы она была еще лучше и еще прекраснее.

Беззаботно и счастливо жили люди в золотом веке, но недолго он продолжался. Однажды с востока, из страны великанов, в Митгард пришли три женщины. Одна из них была уже стара и дряхла и звалась Урд - прошедшее, другая была средних лет и ее звали Верданди - настоящее, третья же была совсем юна и носила имя Скульд - будущее. Эти три женщины были вещие норны, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов.
- Скоро, очень скоро жажда золота, жажда наживы проникнет в сердца людей, и тогда золотой век окончится, - сказала старшая норна.
- Люди будут убивать и обманывать друг друга ради золота. Много славных героев ослепит оно своим блеском, и они погибнут в борьбе за него, - произнесла средняя из них.
- Да, все будет так, как вы сказали, - подтвердила младшая норна. - Но пройдет время, когда золото потеряет свою власть над людьми, и тогда они снова будут счастливы, - добавила она.
- Жажда золота овладеет не только людьми, но и богами, и они тоже будут проливать кровь и нарушать свои клятвы, - вновь заговорила старшая.
- Великаны начнут войну с богами. Эта война будет продолжаться много лет и закончится гибелью и богов и великанов, - сказала средняя.
- Да, будет так, как вы сказали, но не все боги погибнут. Их дети и
те из них, кто не повинен в убийствах и клятвопреступлениях, останутся в живых и будут править новым миром, который возникнет после гибели старого, - возразила младшая.
И вот все в мире стало происходить так, как предопределили норны. Постепенно в сердца людей закралась алчность, жажда наживы. Многие из них оставили свой мирный труд и сменили сохи и лопаты на мечи и копья, чтобы воевать друг с другом, а вместе с войнами на землю пришли нужда и преступления. Солнце на небе продолжало светить по-прежнему, но никто под
ним уже не был так счастлив, как прежде. Сбылось и другое предсказание норн: между богами и великанами началась жестокая борьба, которая продолжается и по сей день. Бессильные достигнуть Асгарда и победить Асов, Гримтурсены - так, если вы помните, называют себя великаны - обрушили весь свой гнев на людей. Потомкам Имира, рожденного из льда и огня, подвластны все враждебные человеку стихии. Великаны посылают на землю мороз и засуху, бури и град, а порой сбрасывают с гор огромные лавины, под которыми исчезают целые селения. Чтобы защитить Митгард от их нападения, боги окружили его высоким кольцом гор, которые они сделали из бровей Имира, но великанам часто удается перебраться через них, и горе тому, кто попадется
им на пути. Желая погубить мир, Гримтурсены натравили на луну и на солнце двух огромных волков: Скеля и Гети. С тех пор Скель гоняется за солнцем, а Гети - за луной, и Суль и Мани вынуждены убегать от них до тех пор, пока не скроются за горами. Лишь одного из Асов боятся великаны, и этот Ас - бог грома Тор. Но теперь нам пора уже рассказать вам об Асгарде и об Асах.

Высоко-высоко над облаками, так высоко, что ни один даже самый зоркий человек не может ее увидеть, лежит прекрасная страна богов Асгард. Тонкий, но прочный мост Бифрест - люди называют его радугой - соединяет Асгард с землей, но плохо придется тому, кто осмелится по нему подняться. Красная полоса, которая тянется вдоль, - это вечное, никогда не потухающее пламя.
Безвредное для бог в, оно сожжет любого смертного, который осмелится к нему прикоснуться. Посреди Асгарда подымается вершина исполинского ясеня Игдразиля. Ветви Игдразиля раскинулись над всем миром, а корни лежат в трех странах - Нифльхейме, Йотунхельме и Митгарде. Из-под этих корней бьют чудесные источники. Первый, Гергельмир, находился в Нифльхейме - о нем вы уже слышали, второй течет в Йотунхейме. Это источник мудрости. Грозный великан Мимир, самый могучий из всех великанов, стережет его воды и никому не дает из него напиться. Вот почему источник мудрости называют также источником Мимира.
Третий источник, Урд, бьет в Митгарде. Он так прозрачен и чист, что каждый, кто искупается в нем, становится белым как снег. По вечерам над Урдом густым туманом подымается медовая роса. Она окропляет все цветы на земле, а потом ее собирают пчелы и делают мед. У источника Урд поселились вещие норны. Здесь стоит их роскошный дворец, в котором они определяют судьбы людей с первого дня их жизни до самой смерти.
Вершина ясеня Игдразиля называется Лерад. На ней сидит исполинский орел, а по ее ветвям прыгает взад и вперед проказница белка Ротатеск.
Около Лерада, на высочайшем месте Асгарда, стоит трон владыки мира и старейшего из богов -Одина. С этого трона он видит все, что делается и в Асгарде, и в Митгарде, и даже в далеком Йотунхейме.
Один - отец Асов и мудрейший из них. Когда-то, еще в молодости, он пришел к великану Мимиру и попросил у него разрешения напиться воды из его источника.
- Ничего не дается даром, а особенно ум, - отвечал великан. - Скажи, что я получу от тебя взамен?
- Все, что хочешь, - сказал Один. - Мне ничего не жаль, потому что мудрость дороже всего.
- Тогда отдай мне свой правый глаз, - потребовал Мимир.
Один призадумался, но потом ответил:
- Хорошо, Мимир, я согласен. Умный и одним глазом видит больше, чем глупый двумя.
С тех пор у одина остался один левый глаз, но зато он испил воды из источника мудрости и для него нет больше тайн ни в настоящем, ни в будущем.
На плечах у владыки мира сидят два ворона: Гугин и Мумин, а у его ног лежат волки Гери и Фреки. Гугин и Мумин каждый день облетают землю, а Гери и Фреки каждую ночь обегают ее и рассказывают хозяину обо всем, что они видели и слышали.
На голове Одина - крылатый золотой шлем, а в правой руке он держит копье Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо цели и поражает насмерть всякого, в кого попадает. Конь отца богов, восьминогий серый жеребец Слейпнир, может скакать не только по земле, но и по воздуху. Владыка мира часто объезжает на нем землю или, невидимый для людей, принимает участие в их сражениях, помогая достойнейшим одержать победу. Один любит ходить пешком. Под видом бедного странника, в старой широкополой шляпе и в таком же старом синем плаще, он бродит по всему свету, и плохо бывает тому, кто, забыв законы гостеприимства, оттолкнет его от своего порога. Дворец Одина, Валгалла, самый большей и красивый в Асгарде. В нем пятьсот сорок просторных залов, в которых живут храбрые воины, павшие в битве с врагом. Здесь они едят мясо огромного вепря Сэримнира, которого каждый день режут и варят и который на следующее утро вновь оживает точно таким же, как и был, и пьют крепкое, как старый мед, молоко козы Гейдрун, которая пасется у вершины ясеня Игдразиля, обгладывая его ветви и листья, и дает столько молока, что его хватает на всех жителей Асгарда.
Только старейший из Асов, Один, не нуждался в пище: он никогда не ест, а живет лишь тем, что пьет мед или брагу.
Кроме Одина, в Асгарде живут еще двенадцать богов-Асов.
Первым из них по праву считается старший сын Один, бог грома Тор, могучий рыжебородый богатырь. Он те так мудр, как его отец, но зато во всем мире нет нет никого равного ему по силе, как нет на земле человека, который бы смог перечислить все его подвиги. Тор - сын богини земли Йорд.
Он покровительствует крестьянам-хлебопашцам и зорко охраняет их дома и поля от нападений злобных великанов Гримтурсенов. Недаром люди говорят, что, если бы не было Тора, великаны уничтожили бы весь мир. Бог грома велик и тяжел, и его не может выдержать ни одна лошадь, а поэтому он ходит пешком, или ездит по небу в своей окованной железом колеснице, запряженной двумя козлами: Тангиостом и Тангризниром. Они быстрее ветра, быстрее даже восьминогого жеребца Одина мчат своего хозяина через моря, леса и горы.
У Тора, есть волшебный пояс, который в два раза увеличивает его силу, на руках у него толстые железные рукавицы, а вместо копья, меча, или лука он носит тяжелый железный молот Мйольнир, разбивающий вдребезги самые толстые и крепкие скалы.
Тор редко бывает в Асгарде: он дни и ночи сражается на востоке с великанами. Но, когда Асам угрожает опасность, им стоит только вслух произнести его имя, и бог грома сейчас же является на помощь.
Младшего брата Тора, сына Одина и богини Фригг, зовут Бальдр. Он так красив и чист душой, что от него исходит сияние. Бальдр - бог весны и самый добрый среди Асов. С его приходом на земле пробуждается жизнь и все становится краше.
Бог войныТир, сын владыки мира и сестры морского великана Гимира, - третий из Асов после Одина и храбрейший среди них. У него одна левая рука,
так как правую он потерял, спасая богов от одного страшного чудовища - от какого, вы узнаете потом, - но это не мешает Тиру быть искусным воином и принимать участие в сражениях.
Хеймдалль - его называют также Мудрым Асом - верный страж радужного моста. Он видит и днем и ночью на расстоянии ста миль и слышит, как растет трава в поле и шерсть на овцах. Мудрый Ас спит меньше чем птицы, и сон его так же чуток, как и у них. Его зубы из чистого золота, а у его пояса висит золотой рог, звуки которого слышны во всех странах мира.
Браги - бог поэтов и скальдов. Никто не умеет так хорошо слагать стихи и песни, как он, и всякий, кто хочет стать поэтом, должен просить его покровительства.
Год, или Слепой Ас, так же как и Тир, Хеймдалль и Браги, - сын Одина. Он обладает огромной силой, но никогда не покидает Асгард и редко выходит из своего дворца.
Бога Видара зовут Молчаливым Асом, так как он не любит говорить, не смотря на то, что очень мудр и храбр. Молчаливый Ас - сын Одина и великанши Грид - почти так же могуч как и бог грома Тор.
Вали лучше всех владеет оружием и в сражениях не уступает самому Тиру, но он плохой советчик и не очень мудр.
Пасынок Тора, Улль, - замечательный стрелок из лука. Все его стрелы попадают в цель, как бы далека и мала она не была. Улль также быстрее всех бегает на лыжах. От него этому искусству научились и люди.
Бог Нйодр - не Ас. Он происходит из рода духов ванов, о которых вы услышите позже. Он покровительствует мореплаванию, и ему подвластны ветры и Море. Нйодр богаче всех Асов и, как все Ваны, очень добр.
Его сын Фрейр, бог лета, мало уступает в красоте самому Бальдру и так же добр, как и его отец Нйодр. Фрейр, посылает людям богатые урожаи. Он не любит войн и ссор и покровительствует миру на земле как между отдельными людьми, так и между целыми народами.
Последний из богов, бог огняЛоки, не Ас и не Ван. Он происходит из рода великанов, но Асы уже давно разрешили ему жить с ними в Асгарде за его необыкновенный ум и хитрость. Локи высок ростом, смел и красив, но он очень зол и коварен. Своими проделками и шалостями он часто подвергал Асов большим опасностям, из которых потом выручал их своей изворотливостью и сообразительностью. От бога огня всегда можно было ожидать и плохого и хорошего, и поэтому никто не мог на него положиться.
Над живущими в Асгарде богинями по праву царствует жена Одина, богиняФригг. Она столь же мудра, как и владыка мира, но никогда не говорит о том, что знает. Подобно своему мужу, Фригг часто спускается на землю и, переодетая, бродит среди людей, внимая их горестям и заботам.
ДочьНйодра и сестра Фрейра, богиня любви Фрейя - ее называют также Ванадис, потому что она тоже из рода Ванов, - первая в Асгарде после Фригг. Равных ей по красоте не было и нет во всем мире ни среди богов, ни среди людей, а ее сердце так мягко и нежно, что сочувствует страданию каждого. У Фрейи есть волшебное соколиное оперение, надев которое она часто летает над облаками, и чудесное золотое ожерелье Бризингамен, а когда она плачет, из ее глаз капают золотые слезы.
Жена Браги, нежная и кроткаяИдун, - богиня вечной юности. Она скромна и тиха, но без нее Асов уже давно не было бы в живых. У Идун есть корзина с яблоками вечной молодости, которыми она угощает богов. Эта корзина волшебная; она никогда не пустеет, так как взамен каждого вынутого яблока в ней тот час же появляется новое.
БогиняЭйр - покровительница врачей. Она излечивает все болезни и раны.
Мать Тора, Йорд, - богиня земли, а его жена Сиф, - богиня плодородия.
Красотой Сиф уступает лишь Фрейе, а таких волос, как у нее нет ни у кого в мире.
БогиняЛефносвящает браки между людьми; богиня Син охраняет их дома от воров, а Сйофн старается, чтобы они жили мирно и дружно.
Богиня истиныВарвыслушивает и записывает клятвы людей, а богиниФулла, Сага, Глин и Гна прислуживают Фригг и выполняют ее поручения.
Кроме богов и богинь, в Асгарде живут прекрасные девы-воительницы - Валькирии. Их предводительница - Фрейя. Валькирии невидимо принимают участие в каждой битве, давая победу тому, кому ее присуждают боги, а потом уносят павших воинов в Валгаллу и там прислуживают им за столом.
Так устроен Асгард, и таковы его жители. А теперь, когда вы знаете всех Асов, послушайте рассказы об их замечательных делах. О том, что случилось с богами раньше, о том, что с ними будет в последний день мира. О подвигах могучего Тора, о проделках коварного бога огня и о его страшных детях.

Однажды, это было еще до того, как великаны начали войну с Асами, бог огня Локи, странствуя по свету, забрел в Йотунхейм и прожил там три года у великанши Ангрбоды. За это время она родила ему трех детей: девочку Хель, змею Йормундгад и волчонка Фенриса. Вернувшись обратно в Асгард, бог огня
никому не рассказал о своем пребывании в стране великанов, но всеведущий Один скоро узнал о детях Локи и отправился к источнику Урд, чтобы спросить вещих норн об их дальнейшей судьбе.
- Смотрите, смотрите, сам мудрый отец богов пришел к нам! Но он
услышит от нас недобрые вестей, - едва увидев его, сказала старшая норна.
- Он пришел услышать от нас то, что надолго лишит его покоя, -
добавила средняя норна.
- Да, он пришел услышать от нас о детях Локи и великанши Ангрбоды, - подтвердила младшая из норн.
- Если вы знаете, зачем я к вам пришел, так ответьте мне на тот
вопрос, который я хотел вам задать, - сказал Один.
- Да, мы ответим тебе, - вновь заговорила Урд. - Но лучше бы тебе не слышать наших слов. Знай, что те, о ком ты хотел спросить, принесут богам
много несчастий.
- Двое из них принесут смерть тебе и твоему старшему сыну, а третья будет царствовать после вас, и ее царство будет царством тьмы и смерти, - добавила Верданди.
- Да, волк убьет тебя, а змея - Тора, но и они сами погибнут, а
царство третьей будет недолгим: жизнь одержит победу над смертью, а свет - над тьмой, - сказала Скульд.
Печальный и озабоченный возвратился владыка мира в Асгард. Здесь он созвал всех богов и поведал им о предсказании норн, а Тора послал в Йотунхейм за детьми Локи. С тревогой выслушали Асы слова Одина, но еще больше испугались они, когда бог грома привез с собой на своей колеснице Хель, Йормундгад и Фенриса.
Еще совсем юная Хель была уже на две головы выше своей исполинской матери. Левая половина ее лица была красной, как сырое мясо, а правая - иссиня-черной, как беззвездное небо страны вечной ночи. Змея Йормундгад, вторая дочь Ангрбоды, еще не успела вырасти - в ней было не более пятидесяти шагов, - однако из ее пасти уже сочился смертельный яд, а ее
холодные светло-зеленые глаза сверкали беспощадной злобой. По сравнению с обеими сестрами их младший брат, волчонок Фенрис, казался совсем безобидным. Ростом с обычного взрослого волка, веселый и ласковый, он понравился богам, которые не нашли в нем ничего опасного для себя.
Один, сидя на своем троне, внимательно оглядел всех троих.
- Слушай меня, Хель, - произнес он. - Ты так велика и сильна, что мы решили сделать тебя повелительницей целой страны. Эта страна лежит глубоко под землей, и даже под Свартальфахеймом. Ее населяют души умерших, тех, кто не достоин жить с нами в Валгалле. Ступай туда и никогда больше не появляйся на поверхности земли.
- Я согласна, - сказала Хель, наклоняя голову.
- Ты, Йормундгад, - продолжил Один, - будешь жить на дне мирового моря. Там для тебя найдется довольно места и пищи.
- Я согласссс-на, - прошипела Йормундгад, сворачиваясь кольцом и
глядя на богов жестоким немигающим взглядом.
- А ты, Фенрис, - промолвил Один, обращаясь к волчонку, - будешь жить у нас в Асгарде, и мы воспитаем тебя сами.
Фенрис ничего не ответил: он был так мал и глуп, что еще не умел
говорить.
В тот же день Хель отправилась в царство мертвых, где и живет до сих пор, повелевая душами умерших и зорко следя за тем, чтобы ни одна из них не вырвалась на свободу.
Змея Йормундгад опустилась на дно мирового моря. Там она все росла и росла, так что наконец опоясала кольцом всю землю и положила голову на собственный хвост. С этого дня ее перестали называть Йормундгад, а прозвали змея Митгард, что означает "Мировая змея".
Фенрис целый год жил в Асгарде, но и он с каждым часом становился все больше и больше, и вскоре из игривого волчонка превратился в такое чудовище, что уже никто из богов, кроме бога войны Тира, который его кормил, не решался подойти к нему близко.
Тогда Асы решили привязать Фенриса и больше месяца трудились, пока не сковали цепь, которая, как они думали, сможет его удержать. Эта цепь называлась Лединг и была самой толстой цепью на свете. Боги принесли ее волчонку и сказали:
- Ты уже вырос, Фенрис. Пора тебе испытать свои силы. Попробуй
разорвать цепь, которую мы сделали, и тогда ты будешь достоин жить с нами в Асгарде.
Фенрис внимательно звено за звеном осмотрел Лединг и ответил:
- Хорошо, наденьте мне ее на шею.
Довольные Асы сейчас же исполнили его желание и надели на него цепь.
- А теперь отойдите подальше, - сказал волчонок.
С этими словами он приподнялся, встряхнул головой, и Лединг со звоном разлетелся на куски.
- Вот видите, я достоин жить среди вас, - гордо заявил Фенрис, снова ложась на свое место.
- Да, да, Фенрис, ты достоин жить среди нас, - переглядываясь между собой, отвечали испуганные Асы и поспешили уйти, чтобы начать делать вторую цепь.
На этот раз они работали целых три месяца, и выкованная цепь, Дромми, оказалась в три раза толще, чем Лединг.
- Ну, уж ее-то Фенрису не разорвать, - говорили они друг другу,
весело неся Дромми волчонку.
Однако, когда он встал, чтобы их поприветствовать, и они заметили,
что его спина уже возвышается над гребнем крыше Валгаллы, веселость богов сразу прошла.
Увидев Дромми, Фенрис оглядел ее так же внимательно, как перед этим Лединг.
- Ваша новая цепь намного толще старой, - сказал он, - но и мои силы прибавились, и я с удовольствием попробую.
И он подставил богам свою шею. Асы надели на нее цепь, и едва
волчонок повернул голову, как цепь лопнула и упала на землю.
Пораженные ужасом, боги снова собрались на совет.
- Нам незачем делать третью цепь, - говорили они, - все равно, пока мы ее скуем, Фенрис вырастет еще больше и разорвет ее так же, как и две первых.
- Хорошо, тогда обратимся за помощью к гномам, - сказал Один. - Может быть, им удастся то, что не удалось нам.
И, вызвав к себе гонца асов, Скирнира, он послал его в Свартальфахейм.
Услышав просьбу отца богов, гномы долго спорили между собой, не зная, из какого металла ковать цепь, но наконец старейший из них сказал:
- Мы сделаем ее не из металла, а из корней гор, шума кошачьих шагов, бород женщин, слюны птиц, голоса рыб и сухожилий медведей, и я думаю, что такую цепь не разорвет даже Фенрис.
Так и случилось, что спустя еще два месяца Скирнир принес богам цепь Глейпнир, сделанную по совету старейшего из гномов... А кошачьи шаги стали с тех пор бесшумными, у женщин нет бород, у гор - корней, у птиц - слюны, у медведей - сухожилий, а у рыб - голоса.
Когда Асы впервые увидели Глейпнир, они были очень удивлены. Эта цепь была не толще руки и мягка, как шелк, однако чем сильнее ее растягивали, тем прочнее она становилась. Теперь оставалось только надеть ее на Фенриса, но боги решили сначала отвести его на остров Лингви, лежащий в мировом море, где бы волчонок не мог причинить вреда ни им, ни людям.
- Ты должен подвергнуться последнему и самому важному испытанию, Фенрис, - объявили они младшему из детей Локи. - Если ты его выдержишь, твоя слава разнесется далеко по всему свету, но для этого ты должен последовать за нами туда, куда мы тебя отведем.
- Я готов, - согласился Фенрис.
Однако, когда Асы привели его на остров Лингви и хотели было накинуть на него Глейпнир, волчонок сердито оскалил зубы.
- Эта цепь так тонка, - заявил он, - что, если она не волшебная, разорвать ее ничего не стоит, а если она волшебная, то я могу и не разорвать ее, несмотря на всю мою силу. Значит, я или не добуду никакой силы, или сделаюсь вашим пленником.
- Ты ошибаешься, Фенрис, - возразил Один. - Если ты не разорвешь нашей цепи, значит ты настолько слаб, что нам нечего тебя бояться и мы тут же дадим тебе свободу, если же ты ее разорвешь, то ты ничего не потеряешь.
- Мудреные вещи ты говоришь, - усмехнулся волчонок. - Хорошо, я позволю вам подвергнуть себя этому испытанию, только пускай кто-нибудь из вас вместо залога положит мне в пасть свою руку.
Асы невольно опустили головы, и только Тир бесстрашно выступил вперед.
- Я согласен, - сказал он и сунул свою руку в пасть Фенрису.
Тот осторожно сжал ее своими острыми зубами.
- А теперь наденьте на меня цепь, - произнес он глухо.
Облегченно вздохнув, но со страхом поглядывая на Тира, боги накинули на шею волчонку Глейпнир, другой конец которого уже заранее прочно прикрепили к огромной скале. Фенрис потряс головой, потом потянул все сильнее и сильнее, но чудесная цепь не разрывалась.
- Нет, - прохрипел наконец полузадушенный волчонок, - я не могу ее разорвать, освободите меня!
Асы не двинулись с места.
- Ах, так, значит, вы меня обманули! - бешено зарычал Фенрис.
Одним движением челюстей он откусил руку у Тира и, скрежеща зубами, бросился на остальных Асов. Навстречу ему выступил Хеймдалль и воткнул ему в пасть меч с двумя клинками. Концы этих клинков вонзились в верхнюю и нижнюю челюсти волчонка, и тот, не в силах их закрыть, завыл от боли и злобы. Пока одни из богов перевязывали рану Тира, другие, во главе с Одином, взяли скалу, к которой был привязан Фенрис, и опустили ее вместе с ним глубоко под землю, где этот страшный волк живет и поныне, продолжая расти и набираться сил и поджидая той минуты, когда исполнится предсказание норн.
Так Асам удалось на долгое время избавиться от страшных детей бога огня, а вскоре они получили замечательное оружие и против великанов, и вот как это случилось.

Мы уже говорили о том, что жена Тора, богиня плодородия Сиф, уступает по красоте лишь одной Фрейе и славится на весь мир своими замечательными волосами. Теперь мы расскажем о том, как она их получила.
Когда-то в старину у Сиф были длинные белокурые волосы, которыми она очень гордилась, но однажды Локи из зависти к Тору прокрался к ней ночью и остриг спящую богиня наголо. Коварный бог еще не успел далеко уйти, как Сиф уже проснулась и, заметив пропаже своих волос, с громким плачем стала призывать Тора. Примчавшись на зов и увидев остриженную голову своей жены, бог грома долго не мог прийти в себя от удивления, но потом понял, в чем дело, и тогда его удивление сменилось яростью. Тору нетрудно было догадаться, кто сыграл с Сиф такую злую шутку, и он тут же бросился разыскивать Локи.
Очень довольный своей проделкой, бог огня спокойно сидел под ветвями Лерада, с интересом глядя на забавные прыжки белки Ротатеск, когда перед ним неожиданно появилась могучая фигура сильнейшего из Асов. Густые, жесткие волосы Тора стояли дыбом, глаза налились кровью, и даже его рыжая борода и та тряслась от бешенства.
- Готовься к смерти, Локи, - прогремел он, - потому что сейчас я переломаю тебе все кости!
- Пощади меня, Тор, - пролепетал не на шутку испуганный бог огня. - Пощади меня, и я исправлю свою вину.
- Ты лжешь, обманщик! Как сможешь ты вернуть Сиф ее волосы? - возразил Тор.
- Я сейчас же отправлюсь к гномам, Тор, - ответил Локи. - Ты знаешь, какие прекрасные вещи они делают. Они сумеют изготовить и волосы, и притом из чистого золота. Клянусь тебе в этом!
Тор знал, что даже такой отъявленный лгун, как Локи, и тот не осмелится нарушить клятву, а поэтому сдержал свой гнев и отпустил хитрого бога.
Довольный тем, что так легко отделался, Локи, не медля ни минуты, стрелой помчался в страну гномов. Среди этих подземных жителей было немало замечательных мастеров, но особенно славились среди них своим искусством братья Ивальди. К ним-то и направился Локи. Услышав его просьбу, братья-гномы очень обрадовались. Им уже давно хотелось показать богам свое необыкновенное искусство, и они сейчас же принялись за работу. Не прошло и часа, как волосы для Сиф были уже готовы. Длинные и густые, они были тоньше паутины, и, что самое удивительное, стоило их приложить к голове, как они сейчас же к ней прирастали и начинали расти, как настоящие, хотя и были сделаны из чистого золота.
Облегченно вздохнув, бог огня встал и уже хотел было отнести их Тору, но его остановил один из братьев.
- Подожди немного, - сказал он, - мы еще не кончили свою работу.
Локи послушался и остался, а гномы вновь проворно застучали своими небольшими молоточками и вскоре изготовили длинное, покрытое чудеснейшей резьбой копье и корабль. Копье называлось Гунгнир. Оно обладало волшебным свойством поражать любую цель, пробивая самые толстые щиты и панцири и разбивая на куски самые закаленные мечи. Еще замечательнее был корабль. Он назывался "Скидбладнир", и в какую бы сторону он ни плыл, для него всегда дул попутный ветер. "Скидбладнир" был самым большим кораблем в мире, но в то же время он складывался так, как если бы был сделан из обыкновенного холста, и тогда становился таким маленьким, что его можно было заткнуть за пояс, или положить за пазуху.
Взяв корабль, копье и волосы, старший из братьев Ивальди передал все это Локи и сказал:
- Эти изделия - наши подарки богам. Отнеси их в Асгард и отдай: копье
- Одину, корабль - Фрейру, а волосы - Тору.
Локи поблагодарил братьев, взял их подарки и весело отправился в путь. Он уже почти дошел до границ подземного царства, как вдруг увидел в одной из пещер гнома Брока и его брата Синдри, и ему захотелось их поддразнить.
- Эй вы, горе-мастера! - закричал он. - Посмотрите-ка сюда, на эти прекрасные вещи, и поучитесь, как надо работать по-настоящему...
Гном Синдри был опытный и искусный мастер. Он внимательно осмотрел волосы, корабль и копье, а потом сказал:
- Спору нет, они сделаны прекрасно, но я могу смастерить и кое-что получше.
- Ты просто жалкий хвастун! - воскликнул Локи. - Чего стоит все твое искусство по сравнению с искусством братьев Ивальди! Я готов биться об заклад и ставлю свою голову против твоей, что тебе никогда не удастся сделать что-нибудь лучше этих волос, корабля и копья.
- Ладно, - спокойно отвечал Синдри, - поспорим на наши головы; и предупреждаю тебя, что свою ты потеряешь, потому что я отрежу ее без жалости. А теперь подожди немного, и ты увидишь, хвастун ли я.
С этими словами, Синдри вошел в пещеру, где находилась его мастерская, положил в горящий горн кусок золота и приказал своему брату не переставая, раздувать огонь кузнечными мехами.
- Помни, что, если ты хотя бы на мгновение прервешь свою работу, все будет испорчено, - сказал он Броку и вышел из мастерской.
Между тем Локи уже начал раскаиваться в том, что так легкомысленно прозакладывал свою голову, и решил во что бы то ни стало помешать Синдри ее выиграть. Он превратился в муху и, усевшись на лицо Броку, стал изо всех сил его щекотать. Брок морщился, тряс головой, но работы не бросал.
Вскоре в мастерскую вошел Синдри, и Локи поспешил принять свой обычный вид.
- Готово, - сказал Синдри. Он подошел к горну и вынул из него золотое кольцо, красивее которого Локи еще не видел. - Это кольцо Драупнир, - продолжал Синдри. - Тому, кто наденет его на палец, оно каждый девятый день будет приносить еще восемь точно таких же колец.
- Сделано неплохо, - сказал Локи, - но корабль и копье братьев Ивальди сделаны лучше.
Синдри ничего не ответил. Он положил в горн старую свиную кожу и, повторив наказ брату ни в коем случае не прекращать работы, снова вышел.
Локи опять превратился в муху и с еще большей силой принялся кусать и щекотать лоб, щеки и шею Брока. Бедный Брок покраснел как рак. Он обливался потом и еле удерживался, чтобы не поднять руку и не прогнать назойливую муху. Наконец, когда его терпение уже почти истощилось, в мастерскую вошел Синдри и навстречу ему из горна выскочил огромный вепрь с шерстью из чистого золота.
- Это вепрь Гулинн-бурсти, - сказал гном. - Он быстр как восьминогий жеребец Одина, и может нести своего хозяина через леса, моря и горы так же легко и свободно, как и по гладкой дороге.
- Вепрь хорош, - сказал Локи, - но копье Гунгнир все-таки лучше.
Синдри и на этот раз ничего не ответил. Он положил в горн большей кусок железа и попросив своего брата быть особенно внимательным, опять оставил его одного. Чувствуя, что его голова в опасности, Локи под видом мухи еще яростнее набросился на Брока. Он уселся ему прямо на глаз и стал его безжалостно кусать. Брок взвыл от боли. Не в силах далее сдерживаться, он бросил работу и схватился за глаз рукой, но в эту самую минуту в дверях показался Синдри. Он быстро направился к горну и вынул из него тяжелый железный молот.
- Это молот Мйольнир, - сказал гном, обращаясь к Локи, который уже как ни в чем не бывало стоял в углу мастерской. - Во всем мире нет ничего, что бы могло выдержать его удар, а поразив цель, он сам возвращается в руки своего хозяина. Скажи-ка теперь, какое из изделий братьев Ивальди может с ним сравниться?
- Пойдем лучше к богам, - отвечал смущенный Локи, - и пусть они решат, кто из нас выиграл спор.
Синдри охотно согласился. Он взял молот, кольцо и вепря, а Локи - волосы, копье и корабль, и оба тронулись в путь.
Через несколько часов они пришли к источнику Урд, около которого боги вершили свой суд, и увидели здесь Одина, Фрейра и Тора, сидевших на вершине одного из холмов. Локи выступил вперед и перевал: Одину - копье Гунгнир, Фрейру - корабль "Скидбладнир", а Тору - золотые волосы для Сиф.
Затем к богам подошел Синдри. Он рассказал о своем споре с Локи и вручил Одину кольцо Драупнир, Фрейру - вепря Гулинн-бурсти, а Тору - молот Мйольнир. Боги совещались недолго. Они единодушно признали Мйольнир лучшим оружием против великанов, а поэтому и лучшим из изделий гномов и таким образом решили спор в пользу Синдри.
- Ну, Локи, - сказал довольный гном, - прощайся со своей головой, потому что я ее отрежу.
- Прежде чем отрезать мне голову, меня нужно сначала поймать, - насмешливо отвечал Локи. - А для этого нужно бегать быстрее меня.
С этими словами он надел свои крылатые сандалии и как вихрь умчался прочь.
- Это нечестно! - закричал Синдри. - Поймай его, Тор. Он проиграл мне вою голову и должен ее отдать.
Правда была на стороне Синдри, и Тор немедленно бросился в погоню. Ему нетрудно было поймать беглеца: как быстро ни мчался бог огня, Тор бежал еще скорее, и не прочло и получаса, как он вернулся назад, таща за собой упирающегося Локи.
- Теперь ты от меня не уйдешь! - радостно воскликнул Синдри, подбегая к беглецу с ножом в руке.
- Стой! - закричал Локи. - Стой! Я проиграл тебе только голову, а не шею. Шея моя, и ты не имеешь права ее трогать.
Синдри остановился и задумался. Наконец он сказал:
- Ты очень хитер и сумел спасти свою голову, потому что отрезать ее, не тронув шеи я не могу, но ты все же не уйдешь безнаказанным. Сейчас я зашью тебе твой лживый рот, чтобы ты уже никогда больше не мог хвастаться.
С этими словами, Синдри достал из кармана шило, проткнул в нескольких местах губы Локи и крепко сшил их ремнями. Увы! Не успел он еще скрыться из глаз, как Локи уже освободился от ремней, стягивавших рот, и принялся болтать и хвастаться по-прежнему.
Боги не сердились на него за это. Как-никак, а ведь только благодаря его болтовне Один получил свое замечательное кольцо, Фрейр - не менее замечательного вепря, а Тор - молот, сделавший его грозой всех великанов.
Не сердилась на Локи и Сиф. Да это и понятно: разве не его проделке она обязана тем, что у нее теперь самые прекрасные волосы в мире.

К западу от Асгарда с незапамятных времен лежит Ванахейм, царство могучих и добрых духов Ванов. Эти духи никому не причиняют зла. Они редко выходят за пределы своей страны, и им не приходится встречаться с людьми и великанами.
Асы и Ваны долгие годы жили в мире друг с другом, но как только из Йотунхейма пришли норны и золотой век окончился, Асы все с большей завистью стали смотреть на огромные богатства своих соседей и наконец решили отнять их силой.
Получив от гномов Мйольнир, Тор тут же умчался на восток сражаться с великанами, и Один, зная, что его старший сын теперь не допустит Гримтурсенов в Асгард, собрал богов и повел их в поход на Ванахейм.
Духи смело вышли им навстречу, и владыка мира, метнув в них свое неотразимое копье, совершил первое в мире убийство из-за золота. Так исполнилось еще одно предсказание норн - боги пролили кровь, за которую им рано или поздно придется отдать свою.
Начатая Асами война не принесла им ни желанного богатство, ни славы. Дружные и свободолюбивые Ваны отбили нападение богов и, прогнав их обратно в Асгард, осадили его со всех сторон. Тогда Асы поспешили заключить с духами мир и обменялись с ними заложниками. Боги отдали Ванам Генира, а духи прислали им Нйодра вместе с его двумя детьми - Фрейром и Фрейей, - которые до сих пор живут в Асгарде. После этого все Асы и Ваны в знак вечной и нерушимой дружбы плюнули в большой золотой сосуд и из собранной в нем слюны вылепили карлика Квазира.
Сочетая в себе всю мудрость и все знания богов и духов, Квазир был самым умным и ученым существом на свете. Он был сведущ во всех науках и говорил на всех языках. Спустившись на землю, карлик некоторое время ходил среди людей, пытаясь передать им свои огромные знания, но те думали только о богатстве. Они торговали, воровали, или воевали между собой и мало прислушивались к словам маленького мудреца. Тогда Квазир отправился в Свартальфахейм к черным гномам, но и они были заняты лишь тем, что усердно собирали золото, серебро и драгоценные камни. Переходя из одного жилища гномов в другое, Квазир наконец пришел к двум братьям: Фйаляру и Галяру.
- Я могу научить вас любой науке и любому искусству, - заявил он. - Говорите, что бы вам хотелось узнать?
- Разве ты так учен? - спросили его гномы.
- Я ученей всех на свете! - гордо ответил маленький карлик.
- Тогда расскажи нам, как устроен мир, - сказали братья.
Радуясь, что нашел слушателей, Квазир заговорил об ясене Игдразиле, об Асгарде и его чудесных дворцах, о богах и великанах и о предсказании норн.
- Этот карлик и правда много знает, - шепнул Фйаляр на ухо брату, - и из его крови можно приготовить напиток, который и нас сделает такими же мудрыми.
- Ты прав, - отвечал Галяр.
И, в то время как Квазир продолжал свой рассказ об устройстве мира, братья-гномы бросились на него и убили.
Потом они выпустили из карлика кровь, смешали ее с медом и наполнили ею два кувшина и котел. Получившийся от этой смеси напиток обладал чудодейственным свойством: каждый, кто хотя бы раз его пробовал, становился искусным поэтом, за что напиток был прозван "поэтическим медом".
Боясь мести богов, гномы скрыли от них свое преступление. Они распустили слух, что ученый карлик умер, задохнувшись от собственной премудрости, так как не было на земле человека, с которым бы он мог ею поделиться. Однако убийство Квазира недолго оставалось тайной. В скором времени Фйаляра и Галяра посетил великан Гиллинг, и они не удержались, чтобы не похвастаться перед ним "поэтическим медом".
- Дайте и мне его попробовать, - попросил великан.
- Нет, - отвечали братья. - Этот мед дорого стоит, и мы не хотим отдавать его даром.
- Хорошо, я принесу вам за него много золота, сказал Гиллинг.
Он собрался уходить, но гномы уже жалели о том, что проболтались, и, боясь, что великан их выдаст, решили убить его так же, как и Квазира.
- Подожди немного, - сказали они. - Мы собирались сегодня покататься на лодке. Не поедешь ли ты вместе с нами?
Гиллинг охотно согласился, братья же, зная, что он не умеет плавать, отвезли его на глубокое место, а потом неожиданно перевернули лодку, и великан камнем пошел на дно. Фйаляр и Галяр были хорошими пловцами и благополучно достигли берега, но тут их уже поджидал старший сын Галлинга, Гуттунг. Стоя на горе, он видел, как гномы убили его отца, и теперь желал отомстить.
- Вы умрете той же смертью, какой умер ваш гость! - в гневе воскликнул он. - Я привяжу вас обоих к скале, которая во время прилива покрывается водой, и там вы будете томиться, пока вас не поглотит море или взошедшее солнце не превратит в камни.
- Пощади! - взмолилось братья. - За нашу жизнь мы отдадим тебе "поэтический мед" - напиток, которого нет даже у богов. Один его глоток сделает тебя замечательным поэтом.
- Если у вас действительно есть такой мед, я согласен принять его как выкуп за смерть отца, - отвечал Гуттунг. - Но вы должны отдать мне его весь, до последней капли, и рассказать, как и из чего вы его сделали.
Гномы волей-неволей приняли его условия, и Гуттунг, получив "поэтический мед", отправился с ним домой. Здесь он спрятал его в глубокой пещере, стены, потолок и пол которой были из твердого гранита, а у входа в нее посадил свою дочь Гуннлед.
От Гуттунга и его дочери об убийстве Квазира и о "поэтическом меде" постепенно узнали все великаны, а еще через несколько дней вороны и волки отца богов донесли эту весть до Асгарда. Один приказал сейчас же строго наказать Фйаляра и Галяра, а сам тем временем решил похитить "поэтический мед" и перенести его в Валгаллу.
Переодевшись в платье бедного странника, он долго шел через Йотунхейм, пока не увидел большей луг, на котором девять великанов косили траву. Это были слуги младшего брата Гуттунга, Бауги, и Один заметил, что, несмотря на ранний час, с них уже градом катится пот.
- Почему вы так устали? - спросил он. - Ведь ваша работа совсем не тяжелая.
- У нас очень тупые косы, - отвечал ему один из великанов, - а то бы мы уже давно скосили весь луг.
- Этому горы легко помочь, - возразил Один, вынимая из-за пазухи точильный камень. - Вот, глядите! Стоит немного потереть этим камнем ваши косы, как они опять станут острыми.
- Отдай его мне! - воскликнул один великан.
- Нет, мне! - возразил другой.
- Нет, мне! Нет, мне! Нет, мне! - хором закричали остальные косцы.
- Пусть он достанется самому ловкому, - засмеялся Один и изо всех сил подкинул камень вверх.
Великаны бросились его ловить, потом стали вырывать его друг у друга и в конце концов передрались между собой, пустив в дело свои косы.
Гримтурсены бились столь яростно, что не прошло и десяти минут, как все они уже лежали на траве без признаков жизни.
К полудню на луг пришел Бауги и, увидев своих слуг мертвыми, схватился за голову.
- О, горе мне! - воскликнул он. - Кто же теперь будет косить мои луга и убирать мой хлеб? Где я найду новых работников?
- Не печалься, - сказал старейший из Асов, подходя к нему. - Если хочешь, я буду работать на тебя все лето и сделаю один столько же, сколько они сделали бы вдевятером.
Великан с удивлением посмотрел на Одина.
- Ты такой маленький и берешься заменить мне всех моих слуг? - спросил он. - Как же тебя зовут?
- Меня зовут Больверк, - отвечал владыка мира. - И хотя я и маленький, а сделаю то, что сказал.
- А что ты хочешь получить за свою работу? - нерешительно спросил Бауги.
- Только один глоток того меда, который хранится у твоего брата, - сказал Один.
- Я не могу обещать это, - промолвил великан. - "Поэтический мед" принадлежит Гуттунгу, и он никому не дает его пить.
- Тогда поклянись, что ты поможешь мне его добыть, - потребовал Один.
- Хорошо, - согласился великан. - В этом я могу тебе поклясться. Мне и самому уже давно хочется его попробовать, и, если мы добудем мед, мы поделим его пополам.
На том они и порешили. Один остался у Бауги до глубокой осени и работал один за девятерых. Он скосил на лугах траву, убрал на полях хлеб, а потом обмолотил его и свез в амбары. Наконец, когда с деревьев слетели последние листья, а на речке появился первый ледок, отец богов пришел к Гримтурсену и потребовал, чтобы тот выполнил свое обещание.
- Я бы с удовольствием тебе помог, - отвечал Бауги, да не знаю, как это сделать. Дочь Гуттунга, Гуннлед, и день и ночь сидит около меда и никого к нему не подпускает.
- Сначала отведи меня туда, где он спрятан, - заявил Один, - а там я придумаю, как его достать.
Великан неохотно послушался и повел владыку мира к горе, в которой находилась пещера его брата. Внимательно оглядев ее со всех сторон, Один достал заранее приготовленный им длинный бурав и, подавая его Бауги, сказал:
- Если мы не можем войти в пещеру спереди, войдем в нее сзади. Возьми этот бурав и просверли им гору против того места, где хранится мед.
- Но как же мы пролезем в такое маленькое отверстие? - удивленно спросил Гримтурсен.
- Сначала сделай его и тогда увидим, - улыбнулся старейший из Асов.
Великан недоверчиво покачал головой и принялся за работу, однако мысль о том, что его могут обмануть, не давала ему покоя, и он в свою очередь решил схитрить.
- Я уже просверлил гору насквозь, Больверк, - сказал он немного спустя, выдергивая бурав и кладя его на землю, - можешь доставать мед.
Вместо ответа Один с силой дунул в просверленное отверстие. Из него вылетели песок и искрошенные камешки.
- Нет, ты еще не добрался до пещеры, - возразил он, - иначе весь этот щебень полетел бы внутрь, а не наружу.
Удивляясь про себя сообразительности своего бывшего слуги, великан снова взялся за бурав и на этот раз довел дело до конца.
- Готово! - объявил он, оборачиваясь к Одину. - Теперь можешь дуть сколько хочешь.
Отец богов дунул и убедился, что исполин сказал правду.
- Как же ты собираешься достать мед, Больверк? - спросил Бауги.
- А вот как, - отвечал Один и, превратившись в червяка, поспешно юркнул в отверстие.
Великан понял, что его провели. Он схватил бурав и попытался достать им владыку мира, чтобы проколоть его насквозь, но тот уже достиг пещеры и благополучно спустился на пол.
Услышав позади себя какой-то шорох, сидевшая у порога Гуннлед тотчас же встала и внимательно оглядела все углы.
- Ах, какой противный червяк! - воскликнула она и уже хотела раздавить его ногой, когда червяк на ее глазах вдруг превратился в прекрасного юношу.
- Кто ты? - спросила пораженная девушка.
- В той далекой стране, откуда я родом, меня звали Больверк, - отвечал Один. - Ну, а теперь прощай, Гуннлед. Я забрел к вам мимоходом, и мне нужно идти дальше.
- Ах нет, останься со мной, милый юноша! - воскликнула великанша, с восхищением смотря на незваного гостя. - Ты так хорош, что, глядя на себя, забываешь обо всем на свете. Останься, и я отдам тебе все, что ты захочешь.
- Только три дня я могу быть с тобой, Гуннлед, - сказал отец богов. - И за эти три дня ты должна дать мне три глотка того напитка, который хранится у твоего отца.
- Хорошо, Больверк, - сказала девушка. - Мой отец жестоко накажет меня за это, а три дня - это только три дня, но даже за минуту счастья можно отдать многое. Пусть будет так, как ты хочешь.
Назначенный Одином срок прошел быстро. Три раза заглядывало солнце в пещеру Гуттунга, когда же оно заглянуло туда в четвертый раз, Гуннлед подвела старейшего из Асов к сосудам и сказала:
- Мне жаль с тобой расставаться, Больверк, но я дала слово и не буду тебя задерживать. Выпей три глотка меда и ступай куда хочешь.
Как вы помните, "поэтический мед" хранился в двух кувшинах и котле.
Первым же глотком владыка мира осушил один кувшин, вторым - второй, а третьим - котел.
- Прощай, Гуннлед, спасибо тебе за гостеприимство, - сказал он и, превратившись в орла, вылетел из пещеры.
- Прощай, Больверк! - со слезами на глазах прошептала девушка. - Неужели, ты приходишь только затем, чтобы я потом тосковала всю свою жизнь?
В это время в пещеру вбежал Гуттунг. Возвращаясь домой, он увидел вылетевшего из нее Одина и заподозрил неладное.
- Где мед? - спросил он у дочери.
Гуннлед молча показала ему на пустые сосуды.
Великан издал глухое проклятие и, накинув на себя свое орлиное оперение, помчался следом за отцом богов.
Выпитый Одином мед мешал ему лететь, и, когда он достиг Митгарда, Гуттунг стал его нагонять. Тогда, видя, что великан вот-вот его схватит, Один выплюнул часть меда на землю и, быстро замахав крыльями, достиг Асгарда. Здесь он наполнил принесенным им напитком большой золотой сосуд и отдал его своему сыну, богу поэтов Браги.
С того дня подлинное поэтическое искусство существует только в Асгарде или у тех, кого боги им наделяют. Правда, та часть меда, которую выплюнул владыка мира, упала на землю и стала достоянием людей, но это были подонки, отстоявшиеся на дне сосудов, - вот почему на свете так много плохих поэтов.

Тор все еще не вернулся из далеких краев, где он продолжал воевать с Гримтурсенами, когда Хеймдалль, стоя на страже у радужного моста, увидел, как к воротам Асгарда приближается какой-то великан. Сбежавшиеся на его зов Асы уже собрались было позвать Тора, но потом, видя, что он великан безоружен, решили сначала спросить, что ему нужно.
- Я каменщик, - отвечал тот. - И пришел предложить вам построить вокруг Асгарда стену, которую не сможет преодолеть ни один враг.
- А что ты за это хочешь? - спросил Один.
- Немного, - ответил исполин. - Я слышал, что у вас в Асгарде с недавнего времени живет прекрасная дочь Нйодра, богиня любви Фрейя. Выдайте ее за меня замуж, а в приданое ей дайте луну и солнце.
Предложение великана показалось богам настолько дерзким, что они рассердились.
- Уходи прочь, пока мы не позвали Тора! - закричали они.
- Постойте, не надо торопиться, - остановил их Локи. - Позвольте мне с ним договориться, - добавил он тихо, - и поверьте, что тогда нам ничего не придется платить.
Боги, зная его хитрость, не возражали.
- За сколько времени ты берешься построить такую стену, и кто будет тебе помогать? - спросил бог огня у великана.
- Я буду строить ее ровно полтора года, и мне не нужно никаких других помощников, кроме моего коня Свадильфари, - отвечал исполинский каменщик.
- Мы принимаем твои условия, - сказал Локи, - но помни, что, если к назначенному сроку хотя бы одна часть стены не будет достроена, если в ней не будет хватать хотя бы одного камня, ты ничего не получишь.
- Хорошо, - усмехнулся великан. - Но и вы все поклянитесь в том, что не будете мне мешать, а после окончания работы отпустите домой с обещанным вознаграждением, не причинив мне вреда.
- Соглашайтесь на все, - посоветовал Локи богам. - Он все равно не успеет за полтора года построить такую длинную и высокую стену без помощников, и мы сможем смело поклясться в чем угодно.
- Ты прав, - произнес Один.
- Ты прав, - повторили за ним остальные Асы и дали Гримтурсену требуемую им клятву.
Великан ушел, но уже через несколько часов вернулся обратно вместе со своим конем Свадильфари.
Свадильфари был величиной с большую гору и так умен, что сам, без понукания, не только подвозил к Асгарду целые скалы, но и помогал своему хозяину при укладке стен, работая один за десятерых.
Невольный страх проник в сердца Асов, и, по мере того как стены вокруг поднимались все выше и выше, этот страх все усиливался и усиливался. Глядя на великана и его могучего коня, бедная Фрейя плакала целыми днями, проливая свои золотые слезы, которых накопилось так много, что на них можно было бы купить целое королевство на земле.
- Скоро мне придется отправиться в Йотунхейм, - горевала она.
Вместе с нею плакали Суль и Мани, и поэтому луна и солнце каждый день всходили, закрытые туманной дымкой.
Асы с грустью вспоминали тот час, когда они исполнили желан Гримтурсена и дали ему клятву, запрещающую им позвать на помощь Тора, который сразу избавил бы их от великана, но особенно сердились они на бога огня.
Наконец, когда до назначенного великаном-каменщиком срока оставалось два дня, а работы ему - всего на один день, боги собрались на совет, и Один, выступив вперед, сказал:
- Над нами нависла беда, и это ты, Локи, один виноват во всем. Ты уговорил нас заключить договор с Гримтурсеном, ты уверял, что он не сумеет закончить стену в срок. Ты один и должен за все расплатиться.
- А зачем вы меня послушались? - оправдывался бог огня. - Ведь я не пил воды из источника Мимира и не так мудр, как ты, Один!
- Довольно, Локи! - произнес Браги. - Все мы знаем, что всегда сумеешь вывернуться. Придумай же теперь, как нам избавиться от великана. Мы не можем отдать Фрейю в Йотунхейм, не можем и оставить мир без луны и cолнца. Знай, что в тот самый день, когда это случится, ты умрешь самой страшной смертью, какую мы только сможем придумать.
- Да, это будет так, - подтвердили остальные боги, и даже молчаливый Видар сказал "да".
Локи долго думал, а потом вдруг рассмеялся.
- Будьте спокойны, Асы, великан не достроит стену! - воскликнул он и, встав со своего места, быстро ушел.
На следующее же утро, с восходом солнца - а оно в этот день было особо туманным, - исполинский каменщик повез из Йотунхейма в Асгард последний воз с камнями. Однако, едва он доехал до небольшого леска, невдалеке от которого начиналась страна богов, как из него вдруг выскочила большая красивая кобыла и с веселым ржанием принялась скакать вокруг жеребца. Увидев ее, Свадильфари рванулся в сторону и с такой силой дернул за постромки, что они лопнули.
- Постой, постой, куда ты?! - закричал великан.
Но его конь уже мчался вслед за кобылой, которая поспешно исчезла в лесу.
Целый день простояли боги на стенах Асгарда, с тревогой ожидая прихода исполина, но он не явился. Фрейя снова плакала, но на этот раз от счастья, да и остальные Асы впервые после многих дней были счастливы.
Лишь к исходу второго дня, когда довольная и радостная Суль кончала свое путешествие по небу, боги снова увидели Гримтурсена.
Оборванный и усталый, без своего коня, шел он к Асгарду, изрыгая на ходу самые страшные проклятия.
- Вы меня обманули! - закричал он еще издали. - Вы нарушили свою клятву! Это вы подослали в Йотунхейм кобылу, которая увела моего коня.
Асы, которые сразу догадались, что эта проделка бога огня, промолчали.
- Отдайте мне Фрейю! - продолжал кричать великан, неистово стуча кулаком по сложенным им стенам. - Отдайте мне луну и солнце, или вы дорого поплатитесь за свой обман. С этими словами он нагнулся и, схватив один из оставшихся от постройки стен камней, с силой швырнул его в богов. Те еле успели нагнуться, а камень, пролетев над их головами, ударился о крышу дворца Хеймдалля и выбил из нее несколько черепиц.
- Тор! - хором крикнули Асы.
Долгий и громкий раскат грома был им ответом, и в прозрачном предзакатном небе вдруг выросла фигура рыжебородого богатыря, стоящего во весь рост на своей колеснице.
- Что я вижу? Гримтурсен у стен Асгарда?! - воскликнул бог грома и, даже не спросив у Асов, что случилось, поспешно метнул свой молот.
Великан, готовившийся бросить в богов второй камень, выпустил его из рук и замертво упал на землю.
Стены Асгарда вскоре достроили сами боги, но еще долгое время на душе у них было невесело. Предсказания норн продолжали сбываться. Асы совершили клятвопреступление, а кому, как не им было известно, что это никому и никогда не проходит даром.
Жеребец Свадильфари исчез бесследно, и кто знает, что с ним случилось. Что же касается Локи - как вы, наверное, уже догадались, это он, превратившись в кобылу, сманил коня великана, - то он впопыхах заколдовал себя на такой длинный срок, что еще около года проходил в образе лошади и даже произвел на свет жеребенка. Этот жеребенок родился восьминогим и был назван Слейпниром. Его взял к себе Один и до сего дня ездит на нем верхом.